Александр Самоилэ станет руководителем Одесского оперного театра

Закончился Международный фестиваль звезд оперы и балета “Приглашает Мария Биешу”, проходивший в этом году 17-й раз. Как всегда, на фестивальной сцене выступало много зарубежных артистов, приехавших из разных стран мира. Кто-то оказался у нас впервые, кто-то уже частый гость, хорошо знаком нашей публике и горячо любим ею. Мы решили встретиться и поговорить с неизменным приглашенным гостем фестиваля, дирижером Александром Самоилэ.
Для маэстро Кишиневский оперный театр – не очередная из многочисленных сценических площадок, а практически родной дом. По признанию Александра Григорьевича, здесь он состоялся как музыкант, как артист, с этим театром связаны самые яркие творческие свершения и воспоминания. Кроме того, на протяжении нескольких лет музыкант возглавлял Оперный театр в качестве художественного руководителя. В начале 90-х он уехал с семьей в Турцию и стал главным дирижером оркестра оперного театра в Анталии. Во всяком случае, на фестиваль “Приглашает Мария Биешу” приезжал как артист, представляющий Турцию, хотя, конечно, за это долгое время выступал на сцене не одного театра и руководил не одним оркестром, в том числе в качестве приглашенного дирижера.
Мы застали маэстро в тот момент, когда им только был сделан коренной выбор в творческой карьере. И разговор начался необычно – не с вопроса журналиста, а с рассказа самого интервьюируемого. Александр Григорьевич говорил с большим воодушевлением. Накануне он закончил переговоры с представителями Одесского оперного театра. Оперный театр Одессы – второй по красоте в мире после Венского – реставрировался лет 10 и лишь в прошлом году полноценно заработал. Администрация театра решила пригласить Самоилэ на руководящую должность (точная должность пока не обговаривалась), а музыканты оркестра заявили, что представляют во главе только Александра Григорьевича.
“Говорили часов 20, – рассказывает дирижер. – Уговорили. У меня весь сезон расписан, я не могу отменить спектакли. Поэтому не сразу принял решение. Но мы договорились, что этот первый сезон я буду работать в промежутках между запланированными концертами и спектаклями, и уже на следующий год в полной мере займусь работой. Большей частью мы обговаривали творческие вопросы. На октябрь уже запланированы три спектакля “Травиата”, “Трубадур”, “Тоска”. А 10 февраля Оперный театр отмечает 200-летие. На это событие я собираюсь пригласить звезд мирового масштаба”.
Александр Григорьевич вспомнил свое первое знакомство с оркестром Одесского оперного театра, тогда, конечно, состав оркестра был иной, чем сейчас. Однако и с нынешним коллективом маэстро хорошо знаком – не раз они плодотворно сотрудничали.
– В 80-х годах в Оперном театре Одессы была очень сложная ситуация. Я тогда приехал дирижировать “Аиду”. У меня сидели четыре первые скрипки, вместо арфы разбитое пианино, отсутствовали инструменты. Когда я это увидел на репетиции перед спектаклем, поначалу сдержался. Но когда мы должны были играть вторую картину, а в ней звучит арфа, я сказал, что не буду дирижировать. Оркестр на меня разозлился. Но вечером был полный состав. Не все, конечно, из оркестра были недовольны тем, как я себя повел. Кто- то подходил и благодарил за то, что я настоял на своем, поскольку их тоже не устраивала такая ситуация. На спектакле в первом акте я чувствовал, что в оркестре есть сопротивление. Я не могу дирижировать, если у меня какая-то конфронтация хотя бы с одним из музыкантов. Я должен выяснить все до концерта, иначе меня это мучает. Но во втором акте оркестр отдался полностью музыке и играл взахлеб. Зал приветствовал. И в начале третьего акта я кланяюсь зрителям, мне передают букет от дирекции, и вдруг чувствую, что сзади какое-то движение, оглядываюсь и вижу огромный букет роз от оркестра. Это был единственный раз в моей жизни, когда мне букет цветов на спектакле подарил оркестр. И еще в такой ситуации! Это незабываемо! Больше такого у меня не было. А потом музыканты меня провожали до гостиницы.
Кстати, специфике именно оперного дирижирования Александр Григорьевич обучался у мэтров, таких как Борис Покровский, Юрий Темирканов.
– Своих учеников Юрий Хатуевич выбирал сам. Из всего огромного Советского Союза, где существовало 56 оперных театров, выбрал шесть молодых дирижеров, в том числе и меня. Два года я к нему ездил. Он сразу сказал: если вы уже работаете, то техникой дирижирования оркестром владеете. Мы же будем говорить о том, что нигде не преподается. Вы хотите посмотреть, что я делаю, когда открываю двери оперного театра. Ждите в 6 часов у театра и следуйте за мной. Это была фантастическая школа. Я его сопровождал до того момента, когда Темирканов выходил в оркестровую яму. Меня многое потрясло в этом художнике, но особо запечатлелось то, что до спектакля он заходил к каждому певцу и разговаривал, расспрашивал о делах, о самочувствии, что-то напутствовал. И так каждый раз. Он объяснил это: я должен восстанавливать контакт с певцом до спектакля, чтобы он, когда выйдет на сцену, знал, что у него есть друг и вместе с ним он будет творить. И я также потом делал.
Александр Григорьевич рассказал также удивительную историю своего становления как музыканта. Хотя, конечно, детские опусы ничего общего с нынешним масштабом маэстро не имеют. В семье, кроме дяди, игравшего на скрипке, никто не имел отношения к музыке. Семья Самоилэ была из сосланных в Сибирь. Когда они возвращались домой в Украину и произошло это музыкальное творческое пробуждение.
– Когда мы ехали из Томска в Москву, то в Свердловске, в том самом, в котором я потом учился, я увидел из окна поезда, что на вокзале продаются гармошки, и закричал, что хочу гармошку. Мать выскочила купить ее мне и чуть не опоздала на поезд. Бабушка потом сильно ругалась из-за этого. За день-два я набрал мелодии. Это были мелодии, которые звучали по радио и были у всех на устах. Игре на гармошке перед военными, ехавшими в поезде, я и заработал тогда свои первые гонорары – шоколадные конфеты.
У Александра Григорьевича две дочери – Татьяна и Анна – обе скрипачки, впрочем, Анна освоила еще одну музыкальную профессию – вокального пения. Для того, чтобы успешно состоялось их творческое будущее, в свое время маэстро на самом взлете своей карьеры в Кишиневе уехал в Анталию (Турция), проще говоря, чтобы заработать деньги.
– Может быть, я поступил неправильно как художник, но зато уверен, что поступил правильно как отец. Дочки были очень маленькие, когда я уехал в Турцию. Сейчас не как во время существования Союза, когда государство поддерживало юные таланты. Большинство талантов, как мальки, погибают, если их не поддерживать. В моем случае я был точно уверен в том, что мои дочки очень талантливы. И сейчас я получаю плоды своих усилий и вложений в их образование и в их продвижение. Так что, возможно, если бы я тогда не уехал, они не достигли бы тех высот, к которым пришли. У Анны – победы на шести международных конкурсах, у Татьяны – на семи. Благодаря этим конкурсам они вышли на международный уровень.
Автор: Ирина ЛЯХОВА
Кишинёвский Обозревателью — 2009. – 24 сент. – № 34.