Оползни и оползнеопасные территории – это достаточно серьезно. Изучением опасного природного явления в цивилизованных странах занимаются научно-исследовательские институты. Ну а у нас невозможно отыскать специалиста-геолога. Тщательный поиск привел корреспондента к доктору геолого-минералогических наук, конференциару, преподавателю кафедры геодезии, кадастра и геотехники Технологического университета Семену Семеновичу Орлову. Семен Семенович профессионал, но уже пенсионного возраста. А кто идет ему на смену? Кто дальше займется геологией? Именно это пытались узнать у последнего молдавского геолога
– Семен Семенович, недавно “пополз” участок на улице Будей. Как вы прокомментируете этот случай? Это вторая подвижка, почему она произошла ?
– Оползней, которые нас беспокоят, единицы. В этом году дал о себе знать и оползень на улице Будей 2/3, на Чеканах. После завершения строительства траншеи у дома остались незакрытыми. Во время дождей и снега в них скапливается вода. Именно так на этом участке возник оползень. Кроме того, в этом месте проходит канализация, которая из-за неисправности труб постоянно течет. Практически там образовался овраг, который подрезал участок. Было нарушено равновесие, возникли подвижки верхних слоев земли. Оползень в принципе небольшой и неглубокий. Надо было просто спланировать эту территорию, выполнить работы по водоотводу, потому что влага все время туда попадает, на этом все бы закончилось. Когда участок “пополз” первый раз, руководство тогдашнего “Табакпрома” и проектировщики пригласили на место и меня. Тогда всех интересовало: “Угрожает ли дому возникший оползень?” Но шесть лет назад ничего катастрофического не было. Весной этого года руководство Управления гражданской защиты в очередной раз вызвало меня к месту “происшествия”. Была создана комиссия, куда вошли представители управления строительства примэрии, представитель столичной мэрии и я – специалист по геологии. Мы в очередной раз осмотрели подвижный участок, составили протокол, в котором рекомендовали, какие мероприятия провести, чтобы остановить эрозию почвы.
– Все ли предписания на участке выполнены? И где сейчас находится “весенний” протокол?
– Протокол, наверное, хранится в примэрии. А на участке были вырыты две канавы, по которым выпустили собравшуюся воду. Но из-за недостатка денежных средств работы были прекращены. Очередные ливневые дожди сделали свое дело. Участок снова пополз.
– Семен Семенович, а кто виноват, что территория вокруг дома не была благоустроена? Кто должен был закопать траншеи, разобраться с протекающим трубопроводом?
– В принципе, дом остался бесхозным. Его построил бывший “Табакпром”. После завершения строительных работ всю ответственность они с себя сняли. Дом перешел к столичной мэрии. Именно они и должны отвечать за благоустройство близлежащей территории.
– А сколько в городе всего оползнеопасных участков?
– В 1990 году я и двое моих коллег составили карту оползнеопасных участков в Кишиневе. Эта карта должна была войти в генеральный план города. По нашим расчетам, в столице около 30 участков, подверженных эрозии. Хотя некоторые насчитали около 50 оползней.
– В прессе промелькнула информация, что в столице около восьмидесяти оползней. А что вы на это скажете?
– Такие цифры приводят те, кто в этом не разбирается. Один большой оползень может иметь несколько отрезков. Один участок активизируется и происходит смещение верхнего земляного слоя. Через какое-то время смещается другой участок. А некоторые считают каждый обрыв отдельным оползнем. В районе Валя Мори-лор (Комсомольское озеро) на карте отмечен один большой оползневой участок, состоящий из восьми обрывов. Говорят о восьми оползнях. Когда мы составляли карту оползневых участков, бывшее управление геологии предоставило данные, в которых фигурировало 50 оползней. В результате проведенного нами исследования выяснилось, что эта цифра колеблется в пределах 30, из которых только 3 процента активны, а 30 процентов – оползнеопасны. Есть оползни, которые закреплены, но они не полностью стабилизированы и могут еше прийти в движение, За ними нужно наблюдать. А этим никто не занимается.
– Разве сейчас никто не занимается изучением оползневых участков? Неужели не создано никакого управления, специалисты которого наблюдали бы за состоянием ненадежных участков земли?
– Управления не было и раньше. Просто при управлении геологии изучением оползней занималась группа людей, а при Политехническом институте была научно-исследовательская лаборатория по борьбе с оползнями. Я был ее научным руководителем. Мы проводили свои наблюдения. На оползнеопасных участках бурили скважины и устанавливали приборы – датчики. Два-три раза в год приезжали, измеряли, насколько подвинулась земля. И если фиксировали подвижки, укрепляли ползущую землю. Сейчас на такие исследования денег не выделяют.
– Объясните, пожалуйста, почему дается добро на строительство домов в оползневых зонах? На одном из заседаний примэрии начальник Управления гражданской защиты Семен Малай сказал, что проект дома на улице Будей был утвержден без их согласия.
– Ничего подобного. План был утвержден всеми инстанциями. Когда под строительство дома выделяется участок, обязательно согласовывают с геологами. На улице Будей строительство разрешено. В составленном нами плане видно, что вся территория Кишинева подразделяется на 6 зон. На первых двух можно строить без проведения специальных подготовительных мероприятий. К третьему типу относятся территории оползнеопасные, древние и недавние оползневые склоны, не достигшие профильного равновесия. Противооползневые мероприятия разрабатываются для каждого проектируемого объекта и являются составной частью проекта. Строительство любых объектов, за исключением водоемов, возможно.
Далее, четвертый вид: территории оползнеопасные, оползневые склоны, не достигшие профильного равновесия с отдельными активными оползнями. Условия строительства сложные. Строительство возможно после выполнения противооползневых мероприятий для всего застраиваемого участка. Под пятый тип подведены территории, подвергающиеся разрушению активными оползнями из-за сложности и дороговизны мероприятий. Строительство не рекомендуется. Противооползневые мероприятия проводятся с целью предотвращения дальнейшего развития ополз-ней, после чего территории рекомендуются под зеленые зоны. А последний тип – активные оползни.
– Сейчас активно строятся частные дома. Кто подтверждает безопасность участка и строятся ли дома, согласно составленной вами карте?
– Никто ничего не согласовывает. Достаточно вспомнить строительство молитвенного дома на Боюканах, недалеко от канатной дороги. Это здание начали строить без предварительного согласования с геологами. Рядом с ним хотели вырыть бассейн. Начали рыть яму – стал ползти верхний слой земли. А этот участок опол-знеопасный и возводить какие-либо здания запрещено. Также нельзя строить и в районе Комсомольского озера, где выросли эти сказочные особняки. Но об этом никто не спрашивал! Да и кого сейчас спросишь, если упразднены и отдел при управлении геологии, занимавшийся этой проблемой, и научно-исследовательская лаборатория. Да и специалистов в области геологии у нас не осталось. Многие уехали, а молодые кадры никто не готовит. Даже в Техническом университете нет такой специальности. Я неоднократно поднимал вопрос об открытии факультета геологии. Сначала предлагали ввести спецкурс по этой науке. Но как можно за один семестр охватить курс, который студенты факультетов изучают в течение пяти лет? Последние два года вроде бы стали объявлять набор на такую специальность, но при этом в правилах поступления толком ничего не объяснялось.
А в развешанных по городу объявлениях в скобках, среди прочих специальностей, перечислялась и геология. Естественно, молодежь не идет, так как не представляет, чем вообще могут заниматься геологи в нашей республике.
– Так вы, получается, единственный специалист в области геологии, оставшийся на территории Молдовы?
– Получается, что так. Но я не теряю надежды обучить группу студентов геологии. В этом году мы приняли пять человек, которые будут изучать эту науку.
– Большое спасибо. Достойной вам смены.