Crupenschi Alexandr
Крупенский, Александр Николаевич
Бессарабский предводитель дворянства с 12 января 1908 г. по 4 января 1912 года.
Крупенский, Александр Николаевич
Бессарабский предводитель дворянства с 12 января 1908 г. по 4 января 1912 года.
.
Родился в 1861 г. в дворянской семье. Учился в Киевском университете им. св. Владимира, где изучал биологию, окончил полный курс наук со званием действительного студента. Карьера началась 9 декабря 1885 г. с должности канцелярского служителя 1 разряда в Подольском депутатском дворянском собрании. Здесь 11 августа 1886 г. он получил свой первый чин губернского секретаря. 27 октября 1887 г. избран почётным мировым судьёй по Хотинскому уезду, через некоторое время – 2 декабря этого года мировые судьи Хотинского уезда выдвигают его председателем Хотинского съезда мировых судей. Дальнейшее формирование его карьеры происходило на родине, в Бессарабии, где находилась его семья и родовое имение. Основным поприщем для её развития были сословные дворянские и земские организации. 12 декабря 1887 г. он увольняется из Подольского дворянского собрания и переезжает в Бессарабию. Вся его последующая служба складывалась, в основном, из трёх элементов: почётного мирового судейства, попечительства и деятельности непосредственного дворянского функционера. Это было нормой для дворянского быта того времени. Почётным мировым судьёй Крупенский, как было отмечено выше, избран первый раз 27 октября 1887. в Хотинском уезде. Впоследствии он избирался на эту должность в 1890, 1902, 1903 годах. В Сорокском уезде он избирался на такую должность шесть раз: в 1897, 1899, 1902, 1905, 1908, 1911, в Кишинёвском два раза: в 1908, 1912. 31 января 1906 г. на соединённом собрании Бессарабского губернского земского собрания и Кишинёвской городской думы избран почётным попечителем Кишинёвского реального училища. Эта должность закрепилась за ним надолго, впоследствии он переизбирался на неё в 1908, 1911 и 1915 годах. 1 сентября 1892 г. назначен на должность Хотинского земского начальника, на которой находился до 11 июля 1895 года. Это был единственный случай его пребывания на государственной службе. С должности депутата Бессарабского дворянского собрания от Хотинского уезда, на которой он оказался в январе 1902 г., начинается его присутствие в дворянских сословных организациях. В бессарабских дворянских кругах к представителям рода Крупенских относились неоднозначно, но все признавали их энергичность, напористость и корпоративную устремлённость к власти. Очень часто они добивались своего и были во власти людьми полезными. Их род был древен. Он происходил из поляков, натурализовавшихся в княжестве Молдова и наживших там как большое состояние, так и положение в обществе. Основоположниками бессарабской ветви Крупенских стали два брата Матвей и Тудор (Фёдор), сыновья молдавского боярина и крупного землевладельца Иордакия (Георгия) Крупенского. Братья ещё до образования Бессарабии сотрудничали в Молдове с российской военной администрацией. После заключения Бухарестского трактата в 1812 г. остались в Бессарабии. 25 октября 1821 г. комиссия по рассмотрению прав бессарабского населения на российское дворянство признала кол. советника Матвея и тит. сов. Фёдора Крупенских потомственными дворянами с правом внесения их в 6 часть дворянской родословной книги. Матвей в это время служил бессарабским вице-губернатором, Фёдор – чиновником особых поручений при наместнике Бессарабской области. Род Крупенских получил в Бессарабии хорошее развитие. Князь Д. С. Урусов, бывший в 1903-1905 гг. бессарабским губернатором и хорошо знавший многих из них, писал в своей книге «Записки губернатора»: «Несомненным особняком среди бессарабского дворянства стояла огромная семья Крупенских, имевшая, как говорили, в дворянском собрании 52 голоса, считая женские доверенности» (с. 138). В начале XX века Крупенские были известны не только у себя в губернии, где без них не обходилась ни одна общественная организация. Их люди находились при императорском дворе, в Государственной думе, в армии на генеральских должностях, послами и посланниками за границей, и даже управляли Петербургской конторой императорских театров. Достаточно полистать книгу А. Н. Крупенского «Краткий очерк о Бессарабском дворянстве», чтобы увидеть, что Крупенские в Бессарабском дворянском собрании не были людьми посторонними. Николай Матвеевич Крупенский избирался на 1857-1860 г. хотинским предводителем дворянства, в 1866-1869 гг. – областным предводителем. Фёдор Фёдорович – в 1860-1863 г. – заседателем от дворян Бессарабского областного гражданского суда, в 1869-1878 гг. – депутатом дворянского собрания от Бендерского уезда. Егор Матвеевич: 1853-1856 – попечитель хлебных запасных магазинов Хот. у., 1861-1863 – хотинский предводитель дворянства. Дмитрий Фёдорович: 1872-1875, 1878-1887 гг. – бендерско-аккерманский окружной предводитель дворянства , 1875-1878 гг. депутат от Оргеевского уезда. Михаил Николаевич: 1881-1899 гг. – хотинский предводитель дворянства, 1897-1905 гг. – губернский предводитель. Михаил Егорович – 1887-1893 гг. – депутат дворянства Хотинского уезда, 1893-1896 гг. – депутат дворянства Бельцкого уезда, 1896-1899 гг. – депутат дворянства Сорокского уезда. Василий Егорович – 1890-1893 гг. – кишинёвский предводитель, 1893-1899 гг. – хотинский предводитель. Павел Николаевич: 1899-1908 гг. – хотинский уездный предводитель, 1908-1910 гг. – депутат дворянства Хотинского уезда; Фёдор Дмитриевич – 1902-1911 гг. – бендерский предводитель, Николай Дмитриевич – депутат бендерского дворянства – 1908-1909 гг. Николай Михайлович – 1905-1908 гг. – помощник хотинского предводителя, 1908-1913 гг. – хотинский предводитель. Конечно, при такой массированной поддержке авторитета фамилии Крупенских можно было ожидать, что карьера Александра Николаевича не остановится на должности депутата Хотинского уезда. Он оставался в этом качестве до конца избирательного срока, истекшего в 1905 г., в этом же году был переизбран депутатом на второй срок. Дворянские выборы, состоявшиеся 10 января 1908 г., принесли ему успех, он был избран кандидатом на должность бессарабского предводителя дворянства. 29 января 1908 г. – император утвердил его в должности предводителя. Для Бессарабии это были относительно спокойные годы. Закончилась война с Японией. Сходило напряжение революционного порыва 1905 г., позади остались еврейские погромы и связанные с ними судебные процессы. Впереди была важная дата – 1912 год – столетие присоединения Бессарабии к России, и к ней нужно было обстоятельно готовиться. В эти годы Александр Николаевич собирает материал и готовит к изданию книгу, посвящённую истории бессарабского дворянства. Он привлекает к работе добровольных помощников, которые подбирали ему архивную информацию, искали картины и фотографии с портретами лидеров бессарабского дворянства. Книга вышла в С. Петербурге в 1912 и называлась «Краткий очерк о бессарабском дворянстве (1812-1912) к столетнему юбилею Бессарабии». Она и сегодня имеет своего читателя. Крупенский достаточно уверенно работал на посту предводителя весь избирательный срок. На очередных дворянских выборах 17 января 1911 г. оказался вновь избранным на эту должность и утверждён императором 10 февраля 1911 г. Но по прошествии года подаёт прошение об освобождении от занимаемой должности и 16 января 1912 г. царь удовлетворяет его просьбу. Через два года 17 января 1914 г. очередной бессарабский дворянский съезд вновь избирает Крупенского кандидатом на должность бессарабского предводителя дворянства, но предводителем он уже не становится, уступая инициативу братьям Константину и Роману Доливо-Добровольским. Уступка была вызвана бурным протестом группы дворян во главе с В. М. Пуришкевичем и М. Е. Понсе, идейных противников клана Крупенских. Революционные события и переход Бессарабии в состав Румынии Крупенский воспринял очень негативно. Он был российским монархистом и до самой смерти не изменял своему выбору. Всё, что происходило в Бессарабии, ему не нравилось, и он в 1919 году уезжает в эмиграцию во Францию. Жил в Париже. На первом съезде российских эмигрантов-монархистов, состоявшемся в г. Рейхенгале, Крупенский был избран председателем Русской монархической партии. Партия объединила вокруг выехавших в Европу представителей дома Романовых всех русских эмигрантов, тяготевших к монархической доктрине. С тех пор он всю свою энергию и собственные значительные средства направляла на выполнение партийной программы. Ни одно русское национально-монархическое начинание во Франции не обходилось без участия Крупенского. В частности, благодаря именно его стараниям был организован в Версале Русский кадетский корпус.С 1926 г. по день кончины он состоял председателем Высшего монархического Совета. Не забывал свою родину – возглавлял комитет помощи Бессарабии. Скончался Александр Николаевич 12 мая 1939 г. в возрасте 78 лет, похоронен в Париже, на русском кладбище S-te Genevieve des Bois. Был крупным бессарабским помещиком. В Хотинском уезде владел родовым имением в 610 дес. Кроме того, за ним была благоприобретённая земля в Сорокском уезде (317 дес.) и Оргеевском уезде (200 дес.). Жена принесла в его семью 1700 дес. в Сорокском и 1500 дес. в Белцком уездах. Женат был на Евфросинье (1862-1915), дочери бессарабского дворянина Аристида Кассо, сестре Льва Аристидовича Кассо, министра образования, сын Алексей (род. 12 декабря 1893).Прохождение по чинам.11 августа 1886 – губернский секретарь.6 апреля 1894 – титулярный советник.15 июля 1896 – коллежский асессор. 2 сентября 1907 – надворный советник.1 октября 1907 – коллежский советник.4 декабря 1907 – статский советник.26 сентября 1911 – действительный статский советник.Придворные звания.22 апреля 1907 – камергер.16 мая 1912 – гофмейстер.Кавалер орденов: св. Владимира 4 ст. (06.12.1908), св. Владимира 3 ст. (03.06.1914), сербского ордена св. Саввы 1 ст. (30.07.1911).Награждён серебряной медалью в память царствования императора Александра III (26.02.1896), медалью Красного Креста в память участия в деятельности общества во время русско-японской войны 1904-1905 гг. (22.04.1908), светло-бронзовой медалью в память столетия Отечественной войны 1812 (31.10.1912), светло-бронзовой медалью в память 300-летия царствования дома Романовых (21.02.1913), нагрудным знаком отличия За труды по землеустройству (06.05.1913).
.
Crupenski Nicolai
Крупенский, Николай Матвеевич
Крупенский, Николай Матвеевич
Бессарабский предводитель дворянства с 18 июня 1866 г. по 14 марта 1869 года.
..
Родился в 1822 г. в семье бессарабского вице-губернатора Матвея Егоровича Крупенского. Мать Екатерина Христофоровна – представительница известного греческого аристократического рода Комнено. Получил домашнее воспитание. По семейной традиции решил посвятить себя военной службе. В 1839 г. семнадцатилетним юношей поступил в один из полков российской армии. В 1841 г. ему был пожалован чин корнета, 15 августа 1845 г. – поручика. 6 февраля 1846 г. уволен от службы по болезни. Возвращается в Бессарабию. В 1857 г. начинается его деятельность в дворянских сословных организациях. Несмотря на то, что он принадлежал к очень известному в Бессарабии роду, в дворянских родословных книгах области его долгое время не было. Это связано, видимо, с его длительным пребыванием на военной службе. 22 января 1857 г. Бессарабское депутатское дворянское собрание причислило его с сыновьями Анатолием, Михаилом, Николаем и Владимиром к местному дворянству, и вскоре он был избран хотинским предводителем дворянства. Находился на этой выборной должности до 1860 года. На дворянских выборах в марте 1866 г. Николай Матвеевич снова фигурирует в избирательных списках, на сей раз выступает как кандидат на пост областного предводителя. И он эти выборы выигрывает, сменив на должности князя Михаила Александровича Кантакузина. Крупенский пробыл предводителем весь трёхлетний избирательный срок, передал дела опять избранному (уже в четвёртый раз) Михаилу Кантакузину. Он как бы заполнил трёхлетнюю паузу в благополучном пятнадцатилетнем правлении князя, дал ему передышку для приведения в порядок здоровья и хозяйственных дел по имению. Годы, в которые Николаю Матвеевичу довелось быть областным предводителем, были годами реализации серии реформ Александра II. В Бессарабии они воплощались в жизнь несколько позже, чем во внутренних губерниях империи. Бессарабское дворянство готовилось к большой и серьёзной работе, им предстояло учреждать и организовывать деятельность земства: император возлагал на них повседневную заботу о школах, больницах, судебно-мировых присутствиях, почтовых станциях, мостах, дорогах и т.д. 13 октября 1869 г. – бессарабское земство приступило к своей работе. В этот же год закончился срок, на который Николай Матвеевич был избран предводителем дворянства. Покинув кресло областного предводителя, Николай Матвеевич погружается в хозяйственные заботы, в хлопоты, связанные с воспитанием многочисленного потомства. В эти же годы он избирается в состав гласных Хотинского уездного земского собрания. Николай Матвеевич был первым из Крупенских, возглавивших бессарабское дворянство. Впоследствии этот род в руководстве здешним нобилитетом будут представлять его сыновья: Михаил Николаевич (1897-1905) и Александр Николаевич (1908-1914). В общей сложности они стояли во главе сословной дворянской власти 17 лет. Скончался Николай Матвеевич в 1893 г. Был крупным помещиком, владел более 5000 дес. земли.Камер-юнкер.Женат с 15 января 1850 на дочери надв. советника Надежде Ивановне Гинц.Дети: Михаил, Павел, Александр, Анатолий, Георгий, Василий, Николай. В определённой мере, семья Николая Матвеевича была гордостью Бессарабии: сам Николай Михайлович, как мы только что видели, был хотинским и бессарабским предводителем. Михаил и Александр также были лидерами бессарабских дворян, Георгий (1857-1925) (см) возглавлял (27.01.1900-14.06.1901) Бессарабскую губернскую земскую управу. Василий и Анатолий стали известными российскими дипломатами. Евгения (1860-1930) – вышла замуж за могилевского уездного предводителя дворянства в Подольской губернии.
.
Crupenski Mihail
Крупенский, Михаил Николаевич
Бессарабский предводитель дворянства с 29 апреля 1897 г. по 10 января 1905 года.
..
Крупенский, Михаил Николаевич
Бессарабский предводитель дворянства с 29 апреля 1897 г. по 10 января 1905 года.
..
Родился 17 ноября 1851 г. в с. Коржеуцы, Сорокского уезда. Отец – Николай Матвеевич Крупенский, мать Надежда Ивановна, урождённая Гинц. Учился в Кишинёвской мужской гимназии, окончил её в 1871 году. 12 мая 1877 г. – поступил на службу в канцелярию Киевского депутатского дворянского собрания. В 1878 г. – Хотинское уездное земское собрание избрало его почётным мировым судьёй Хот. у. 12 октября 1881 г. – вновь избран почётным мировым судьёй Хот. у. На эту должность он избирался ещё несколько раз и был в этом качестве до самой смерти. На дворянских выборах 25 января 1881 г. – избран хотинским предводителем дворянства. Это заставило его оставить службу в Киевском дворянском собрании и возвратиться в Бессарабию. Служба в дворянских сословных организациях была в семье Крупенских семейной традицией. Мы уже давали характеристику роду Крупенских <см. Крупенский А. Н.>. Семья, к которой принадлежал Михаил Николаевич, была чем-то особым среди семей бессарабских дворян. Из неё вышли два российских дипломата, два депутата Государственной думы и три губернских предводителя дворянства. Один из них был отец Михаила Николаевича, другим – его брат Александр Николаевич (1908-1914) (см) и третьим – он сам. Но прежде чем взойти на вершину бессарабской дворянской сословной власти, он четыре избирательных срока (1881, 1884, 1887, 1890) провёл в кресле предводителя хотинского дворянства. Оставил эту должность после истечения четвёртого избирательного срока 16 января 1893 года. На дворянских выборах 29 апреля 1897 г. избран бессарабским предводителем дворянства. 27 января 1899 г. – вновь избран губернским предводителем и оставался в этом качестве до 10 января 1905 года. Деятельность Михаила Николаевича на посту предводителя дворянства, пожалуй, можно назвать успешной. Ему было пожаловано придворное звание камергера, чин действительного статского советника и ряд престижных орденов. Особенной сложностью, с которой столкнулось бессарабское дворянство в начале 900-х годов, было рост революционного движения и усиление национальных проявлений. В 1903 г. в бессарабском населении обострились антисемитские настроения, приведшие в 1903 и 1905 годах к еврейским погромам в Кишинёве и по губернии. Эти события насторожили верховную власть, последовало назначение новых губернатора и вице-губернатора. Вновь прибывший губернатор князь С. Д. Урусов так отозвался о бессарабском предводителе: «В особенности гуманен и мягок характером был губернский предводитель дворянства Михаил Николаевич <Крупенский>, милейший и благороднейший человек. <…> Безусловную порядочность его я доказывал, как только мог, и Крупенский, наконец, получил к Пасхе 1904 года давно ожидаемое им звание камергера Высочайшего двора, доставившее ему, в то время уже безнадёжно больному, большое удовольствие». (Записки губернатора, с. 139-140). Причиной, которая заставила его отойти и от должности и вообще от общественной жизни, стала болезнь, особенно сильно проявившаяся себя в последние полтора года. После ухода с поста бессарабского предводителя он был причислен к МВД. Вскоре он уезжает в С. Петербург для лечения. Однако болезнь уже приняла необратимый характер. Он скончался 21 марта 1905 г. в С. Петербурге на 54 году жизни. Михаил Николаевич был одним из крупных бессарабских землевладельцев. Ему принадлежали 2500 дес. земли в Романкауцах, Хот. у., 4000 в в. Гечул-Веки и Пояны, Бел. у. Ему же принадлежала четвёртая часть г. Бельцы. Был женат на Анне Николаевне, представительнице известного бессарабского рода Катаржи (16.I.1852-15.XII.1927). Дети: Александр (4 февраля 1885), Симеон, Георгий Павел, Елизавета и Елена.
.
Crupenschi Matei şi Teodor
В Бессарабии потомков Иордаке нет
Матей (1775-1855) и Теодор (1787-1842) Крупенские – основатели бессарабской ветви известного рода. В жилах семи детей Иордаке Крупенского (отца Матвея и Теодора) течет польская и немецкая кровь. Старшие братья – Матей и Теодор, поступив в России на службу, были отправлены в Бессарабию. Остальные пять их братьев и сестер пожелали остаться за Прутом. Прабабушка «великолепной семерки» – Домница Руксанда – дочь господаря Василия Лупу. Именно эта легендарная женщина была замужем за Тимушем, сыном Богдана Хмельницкого. Другие бабушки (в том числе и двоюродные) Матвея и Теодора были дочерями государей Александра Морузи, Александра Шуцу и летописца Мирона Костина. Бессарабская ветвь рода Крупенских дала трех предводителей губернского дворянства, председателя губернского земства, 8 уездных предводителей, двух послов России, одного генерала, двух депутатов Государственной Думы. Пятеро стали жертвами репрессии. Матвей Крупенский был вице-председателем Дивана Молдавского княжества, а позже, в 1816 году – вице-губернатором Бессарабии. Потомки Крупенских живут сегодня в разных странах мира. Вот только в Молдове их нет.
КП в Молдове 11.11.2006
http://old.kp.md/freshissue/culture/250349/
Матей (1775-1855) и Теодор (1787-1842) Крупенские – основатели бессарабской ветви известного рода. В жилах семи детей Иордаке Крупенского (отца Матвея и Теодора) течет польская и немецкая кровь. Старшие братья – Матей и Теодор, поступив в России на службу, были отправлены в Бессарабию. Остальные пять их братьев и сестер пожелали остаться за Прутом. Прабабушка «великолепной семерки» – Домница Руксанда – дочь господаря Василия Лупу. Именно эта легендарная женщина была замужем за Тимушем, сыном Богдана Хмельницкого. Другие бабушки (в том числе и двоюродные) Матвея и Теодора были дочерями государей Александра Морузи, Александра Шуцу и летописца Мирона Костина. Бессарабская ветвь рода Крупенских дала трех предводителей губернского дворянства, председателя губернского земства, 8 уездных предводителей, двух послов России, одного генерала, двух депутатов Государственной Думы. Пятеро стали жертвами репрессии. Матвей Крупенский был вице-председателем Дивана Молдавского княжества, а позже, в 1816 году – вице-губернатором Бессарабии. Потомки Крупенских живут сегодня в разных странах мира. Вот только в Молдове их нет.
КП в Молдове 11.11.2006
http://old.kp.md/freshissue/culture/250349/
.
«Этот, поистине исторический дом…»
Многие кишиневцы хорошо помнят старинный особняк на нынешней улице Колумна, напротив Кафедрального собора. Здание, пострадавшее от землетрясений 1986 и 1989 годов, предполагалось восстановить, но подобно многим архитектурным памятникам прошлого, оно не дождалось просвещенных времен. Дощатый забор вокруг него сменился бетонными плитами, которые уже несколько лет изрядно портят общий вид улицы. Скрытое ограждением здание постепенно разрушалось и недавно было снесено. Кишинев лишился “поистине исторического дома” – так о нем писали столетие назад. Дома, входившего в перечень кишиневских адресов А. С. Пушкина; связанного с театральной жизнью города первой половины XIX века; с историей дворянской семьи Крупенских.
Особняк на бывшей Каушанской улице был известен по имени своего первого владельца – титулярного советника Тудора Крупенского. Тудор и его старший брат Матвей -статский советник и вице-губернатор края, явились основателями бессарабской ветви рода Крупенских. Они были представителями одной из немногих древних боярских фамилий, поселившихся после 1812 года в Бессарабии, где владели громадными вотчинами. С течением времени клан Крупенских настолько разросся, что образовал особую партию, игравшую влиятельную роль в местной общественно-политической жизни.
С переселением в Кишинев бояр из Молдавского княжества, переводом сюда администрации и чиновников из российских губерний, военного гарнизона, росло население. Спешно строились административные, общественные и частные здания. “Это вырастал новый, правильный, молодой Кишинев”, первые каменные строения которого “не уступали, по отзывам современников, общим губернским зданиям”. Тогда, в конце 1810-х гг., “выше всех поднялся” большой двухэтажный особняк с мезонином, принадлежавший Тудору Крупенскому. Первое историческое свидетельство о нем связано с балом, который был дан в апреле 1818 года молдавским дворянством императору Александру I, остановившемуся в Кишиневе по пути из Черновцов, где он встречался с императором Австрии.
По случаю предстоящего торжества в доме Крупенского была специально устроена обширная зала. “В угождение изящному вкусу государя и колоннадам явился вокруг залы ряд огромных колонн порфирового цвета, обвитых вязами разноцветных огней, -вспоминал впоследствии офицер штаба Второй армии А. Ф. Вельтман, ярко описавший бал и местное высшее общество. “Спозаранку зала наполнилась уже боярами, кукона-ми и куконицами (барынями и барышнями). Хотя наместница, Виктория Станиславовна Бахметева успела в короткое время много вггушить образованного вкуса в дам кишиневских (они знали, что такое бал; куконицы знали уже необходимость во французском магазине мод, умели уже рядиться по венским и парижским образцам, умели рисоваться в кадрилях и мазурках), но к балу, где будет присутствовать император, съехалось множество бояр со всех сторон, даже из княжеств Молдавии и Валахии. Приезжие куконы облеклись во всю роскошь Европы и Востока, и если бы наместница, как заботливая хозяйка приема, не обратила заблаговременно внимание на наряды посетителей, государь застал бы на балу всех дам окутанными в драгоценные турецкие шали, а бояр – в кочу-лах и в папушах сверх желтых и красных мешти. Почти перед самым входом государя шали были сняты, а папуши нескольких сот голов были свалены в кучи за колоннами. Когда государь вступил в залу, все стеснились в молчании, без шуму, почти незаметно, в круг, коего первые ряды состояли из женщин; женщин окружали стеной бородатые первостатейные бояре, а за ними – бояре второго и третьего класса. Бал был открыт генералом Милорадовичем; между тем, государь говорил с наместницей и потом обошел с нею, преследуемый рядами польского, чрез все комнаты, удостоил внимания других почетнейших дам, а потом началась французская кадриль”.
В Кишиневе начала 1820-х гг., прежде всего, бросалась в глаза живописная смесь Востока и Запада, вызывавшая особенный интерес у приезжих. “Что может быть любопытнее для наблюдательного ока, – восклицал современник
– как рождающееся общество, в котором видны остатки восточных обычаев и начало европейской образованности?” Роскошные длинные одежды и длинные бороды степенных бояр, приверженность их патриархальным привычкам выразительно соседствовали с “аристократической молодостью”, одевающейся по-европейски, имевшей “европейские потребности и прихоти”.
Тудор Крупенский был для своего времени образованным человеком, знал пять языков: молдавский, греческий, русский, немецкий и французский. В Молдавском княжестве он занимал должность второго логофета (заместителя великого логофета, т. е. канцлера или, другими словами, премьер-министра). Приняв российское подданство, Тудор Крупенский служил чиновником особых поручений и в связи со служебной деятельностью проживал в Петербурге, Вене, Яссах, Москве. В первой половине 20-х гг., будучи членом Верховного совета (высшего органа управления Бессарабской области), он являлся членом особой комиссии по удостоверению прав на дворянское достоинство.
Часть своего дома Крупенский сдавал в наем. В 1821-23 гг. здесь помещалось областное правительство, отказавшееся от найма дома еще до истечения срока контракта по причине “непрочности его, угрожающей падением”.
Здание было расширено за счет пристроенных к нему с двух сторон одноэтажных боковых флигелей, отчего современникам оно казалось “неправильной архитектуры”. В середине 20-х гг. в доме Крупенского жил вице-губернатор области Ф. Ф. Вигсль, оставивший известные “Замеча ния” о времени своего пребывания в Бессарабии. Желчные, язвительные и не вполне “верные” заметки, получившие скандальный резонанс, писались, по утверждению превосходного знатока Кишинева и местного высшего общества, И. П. Липранди, “под влиянием неудовольствия за неудовлетворение своего безграничного самолюбия”. Это настроение Вигеля отражено в посвященном ему стихотворении А. С. Пушкина “Проклятый город Кишинев”.
В 1820 году большая зала в доме Крупенского была отведена под театр, инициатором создания которого стал исправлявший должность наместника Бессарабии генерал-лейтенант И. Н. Инзов. О театре, рассчитанном на сто мест, тогда в городе рассказывали, “как о чем-то волшебном”. Вот впечатления современника: “Несмотря на то, что лож не было, а вся разноплеменная публика, при бедном освещении сальными свечами и плошками, помещалась в партере, восхваляемая зала казалась великолепной. Треть этой залы занимали оркестр и сцена; плафон темнел в каких-то кабаллйстических знаках; но на стенах я мог заметить расписанные колонны, поддерживавшие фриз, составленный из военных арматур русских”. Первой здесь дала представление бродячая польско-русская труппа, затем немецкая из Ясс, на спектак-лях которой был А. С. Пушкин, и которая “продекламировала всего Коцебу, причем, не были упущены, к удовольствию публики, и балеты”.
Кишиневский театр в первые годы своего существования был своего рода общественным клубом, местом встреч и знакомств со вновь прибывшими в город, непременно сюда спешившими. Публики было достаточно, благодаря многократному увеличению населения в период гетерии – национально-освободительного движения на Балканах. После недолгого оживления в публичной жизни Кишинева наступил спад и посещавшие его сезонные труппы, как правило, прого-рали. Городская администрация театром не интересовалась, театральных любителей и знатоков было мало, а большинство зрителей, по свидетельству современников, относилось с “предубеждением ко всякого рода непривычным увеселениям”.
Однако, мало-помалу, немецкие и, преимущественно, польские труппы приохотили к сцене кишиневцев. Зал в доме Крупенского становит-ся тесным и уже не удовлетворяет эстетическому вкусу знатоков: “На ровной плоскости в один свет, невысокие подмостки в уровень с головами музыкантов театрального оркестра, примитивная декорация из двух комнат, неизбежного леса и нескольких кустов. Скудное освещение, при котором нужно было накладывать на лицо слои красок, чтобы его изменить, а актрисе – изводить целые банки самодельных белил, румян и губной помады”. В начале 30-х гг. в зрительном зале устраивается галерея и кресла, где, вместе с партером, могло поместиться 150 зрителей.
Начиная с 1836 года, в Кишинев проложили маршрут русские труппы. Бывший на представлении некой комедии путешественник в конце 30-х гг. отмечал “преусердную” игру актеров, награждаемую признательной публикой частыми аплодисментами, “но еще чаще – шумным хохотом при каждой двусмысленной выходке. (…) В театре находился молодой гвардейский офицер Молдавского господаря, весь залитый в золоте. Зная по-русски, он внимательно следил за представлением и нередко делал своей, очень миленькой соседке замечания, разумеется, по-французски, сравнивая здешних актеров с французской труппой, играющей в Яссах. Замечания эти не были слишком неблагоприятны для кишиневских артистов”. Гастролировали в Кишиневе и иностранные оперные труппы. Удовольствие от пения любимых исполнителей выражалось, “кроме грубого стуча-ния палками и неистовыми “браво”, самыми нежными и упоительными “фоарте бине, пре бине”.
В конце 40-х гг. в течение трех лет в городе находилась одна из лучших провинциальных трупп князя-мецената П. И. Гагарина, пользовавшаяся огромным успехом у зрителей. Театральное помещение в доме Крупенского князем было заново переустроено. Водевильный репертуар, чрезвы-чайно популярный в то время, прекрасные исполнители вызвали у кишиневцев “страсть к театру”, способствуя привлечению к нему новой публики. Современники утверждали, что с момента гагари некой антрепризы, театр в Кишиневе “сделался необходимостью”. А в 50-е годы уже и городские власти ощущают “недостаток постоянного театра”. Но, поскольку у города театрального здания не имелось, антрепренерам приходилось нанимать помещение в том же доме Крупенского, причем по цене “несоразмерной с доходами”. Это являлось главной причиной финансового краха множества перебывавших здесь трупп.
С театром в доме Крупенского связан и редкий случай местного меценатства. В начале 50-х гг. помещики Прункул и Зилоти, намереваясь создать “безвыездную труппу”, арендовали театральное помещение. Они обновили декорации, костюмы, меблировку, выписали оркестр из Одессы, словом, вложили немало средств в свое начинание. Однако, труппа просуществовала лишь сезон. Ее остатки вошли в труппу Соколова, нанимавшего помещение в доме городского головы Минкова. По видимому, на театральном предприятии Прункула-Зило-ти закончились представления в доме Крупенского. По крайней мере, кишиневский адрес-календарь на 1862 г. указывает лишь один театральный адрес – дом Минкова.
В особняке Тудора Крупенского, после внезапной смерти его в 1842 году, поселилась, вернувшаяся в том же году из Москвы вместе с детьми, жена его. Смарагда, урожденная княжна Морузи. Она была дочерью трагически погибшего князя Димитрия Морузи, принимавшего деятельное участие в подписании Бухарестского мирного трактата. Семейство Морузи, боясь преследования со стороны турецких властей, вынуждено было искать убежище в России. В Петербурге Смарагда вышла замуж за Тудора Крупенского. В кишиневском ее доме, по воспоминаниям ее внука, “бывала вся знать”, а вечера и балы “отличались многолюдством и роскошью”.
В конце XIX века особняк был перестроен. Главный фасад увенчался фронтоном с лепным изображением фамильного герба Крупенских. В доме было 15 комнат и два выхода – на улицу и во двор. Здесь проживала до самой своей смерти, наступившей в 1925 году, дочь Тудора Крупенского, княгиня Ефросиния Федоровна Вяземская; баснословно богатая, она построила на собственные средства церковь для женской гимназии и здание для богадельни в Кишиневе.
Ольга ГАРУСОВА,
Многие кишиневцы хорошо помнят старинный особняк на нынешней улице Колумна, напротив Кафедрального собора. Здание, пострадавшее от землетрясений 1986 и 1989 годов, предполагалось восстановить, но подобно многим архитектурным памятникам прошлого, оно не дождалось просвещенных времен. Дощатый забор вокруг него сменился бетонными плитами, которые уже несколько лет изрядно портят общий вид улицы. Скрытое ограждением здание постепенно разрушалось и недавно было снесено. Кишинев лишился “поистине исторического дома” – так о нем писали столетие назад. Дома, входившего в перечень кишиневских адресов А. С. Пушкина; связанного с театральной жизнью города первой половины XIX века; с историей дворянской семьи Крупенских.
Особняк на бывшей Каушанской улице был известен по имени своего первого владельца – титулярного советника Тудора Крупенского. Тудор и его старший брат Матвей -статский советник и вице-губернатор края, явились основателями бессарабской ветви рода Крупенских. Они были представителями одной из немногих древних боярских фамилий, поселившихся после 1812 года в Бессарабии, где владели громадными вотчинами. С течением времени клан Крупенских настолько разросся, что образовал особую партию, игравшую влиятельную роль в местной общественно-политической жизни.
С переселением в Кишинев бояр из Молдавского княжества, переводом сюда администрации и чиновников из российских губерний, военного гарнизона, росло население. Спешно строились административные, общественные и частные здания. “Это вырастал новый, правильный, молодой Кишинев”, первые каменные строения которого “не уступали, по отзывам современников, общим губернским зданиям”. Тогда, в конце 1810-х гг., “выше всех поднялся” большой двухэтажный особняк с мезонином, принадлежавший Тудору Крупенскому. Первое историческое свидетельство о нем связано с балом, который был дан в апреле 1818 года молдавским дворянством императору Александру I, остановившемуся в Кишиневе по пути из Черновцов, где он встречался с императором Австрии.
По случаю предстоящего торжества в доме Крупенского была специально устроена обширная зала. “В угождение изящному вкусу государя и колоннадам явился вокруг залы ряд огромных колонн порфирового цвета, обвитых вязами разноцветных огней, -вспоминал впоследствии офицер штаба Второй армии А. Ф. Вельтман, ярко описавший бал и местное высшее общество. “Спозаранку зала наполнилась уже боярами, кукона-ми и куконицами (барынями и барышнями). Хотя наместница, Виктория Станиславовна Бахметева успела в короткое время много вггушить образованного вкуса в дам кишиневских (они знали, что такое бал; куконицы знали уже необходимость во французском магазине мод, умели уже рядиться по венским и парижским образцам, умели рисоваться в кадрилях и мазурках), но к балу, где будет присутствовать император, съехалось множество бояр со всех сторон, даже из княжеств Молдавии и Валахии. Приезжие куконы облеклись во всю роскошь Европы и Востока, и если бы наместница, как заботливая хозяйка приема, не обратила заблаговременно внимание на наряды посетителей, государь застал бы на балу всех дам окутанными в драгоценные турецкие шали, а бояр – в кочу-лах и в папушах сверх желтых и красных мешти. Почти перед самым входом государя шали были сняты, а папуши нескольких сот голов были свалены в кучи за колоннами. Когда государь вступил в залу, все стеснились в молчании, без шуму, почти незаметно, в круг, коего первые ряды состояли из женщин; женщин окружали стеной бородатые первостатейные бояре, а за ними – бояре второго и третьего класса. Бал был открыт генералом Милорадовичем; между тем, государь говорил с наместницей и потом обошел с нею, преследуемый рядами польского, чрез все комнаты, удостоил внимания других почетнейших дам, а потом началась французская кадриль”.
В Кишиневе начала 1820-х гг., прежде всего, бросалась в глаза живописная смесь Востока и Запада, вызывавшая особенный интерес у приезжих. “Что может быть любопытнее для наблюдательного ока, – восклицал современник
– как рождающееся общество, в котором видны остатки восточных обычаев и начало европейской образованности?” Роскошные длинные одежды и длинные бороды степенных бояр, приверженность их патриархальным привычкам выразительно соседствовали с “аристократической молодостью”, одевающейся по-европейски, имевшей “европейские потребности и прихоти”.
Тудор Крупенский был для своего времени образованным человеком, знал пять языков: молдавский, греческий, русский, немецкий и французский. В Молдавском княжестве он занимал должность второго логофета (заместителя великого логофета, т. е. канцлера или, другими словами, премьер-министра). Приняв российское подданство, Тудор Крупенский служил чиновником особых поручений и в связи со служебной деятельностью проживал в Петербурге, Вене, Яссах, Москве. В первой половине 20-х гг., будучи членом Верховного совета (высшего органа управления Бессарабской области), он являлся членом особой комиссии по удостоверению прав на дворянское достоинство.
Часть своего дома Крупенский сдавал в наем. В 1821-23 гг. здесь помещалось областное правительство, отказавшееся от найма дома еще до истечения срока контракта по причине “непрочности его, угрожающей падением”.
Здание было расширено за счет пристроенных к нему с двух сторон одноэтажных боковых флигелей, отчего современникам оно казалось “неправильной архитектуры”. В середине 20-х гг. в доме Крупенского жил вице-губернатор области Ф. Ф. Вигсль, оставивший известные “Замеча ния” о времени своего пребывания в Бессарабии. Желчные, язвительные и не вполне “верные” заметки, получившие скандальный резонанс, писались, по утверждению превосходного знатока Кишинева и местного высшего общества, И. П. Липранди, “под влиянием неудовольствия за неудовлетворение своего безграничного самолюбия”. Это настроение Вигеля отражено в посвященном ему стихотворении А. С. Пушкина “Проклятый город Кишинев”.
В 1820 году большая зала в доме Крупенского была отведена под театр, инициатором создания которого стал исправлявший должность наместника Бессарабии генерал-лейтенант И. Н. Инзов. О театре, рассчитанном на сто мест, тогда в городе рассказывали, “как о чем-то волшебном”. Вот впечатления современника: “Несмотря на то, что лож не было, а вся разноплеменная публика, при бедном освещении сальными свечами и плошками, помещалась в партере, восхваляемая зала казалась великолепной. Треть этой залы занимали оркестр и сцена; плафон темнел в каких-то кабаллйстических знаках; но на стенах я мог заметить расписанные колонны, поддерживавшие фриз, составленный из военных арматур русских”. Первой здесь дала представление бродячая польско-русская труппа, затем немецкая из Ясс, на спектак-лях которой был А. С. Пушкин, и которая “продекламировала всего Коцебу, причем, не были упущены, к удовольствию публики, и балеты”.
Кишиневский театр в первые годы своего существования был своего рода общественным клубом, местом встреч и знакомств со вновь прибывшими в город, непременно сюда спешившими. Публики было достаточно, благодаря многократному увеличению населения в период гетерии – национально-освободительного движения на Балканах. После недолгого оживления в публичной жизни Кишинева наступил спад и посещавшие его сезонные труппы, как правило, прого-рали. Городская администрация театром не интересовалась, театральных любителей и знатоков было мало, а большинство зрителей, по свидетельству современников, относилось с “предубеждением ко всякого рода непривычным увеселениям”.
Однако, мало-помалу, немецкие и, преимущественно, польские труппы приохотили к сцене кишиневцев. Зал в доме Крупенского становит-ся тесным и уже не удовлетворяет эстетическому вкусу знатоков: “На ровной плоскости в один свет, невысокие подмостки в уровень с головами музыкантов театрального оркестра, примитивная декорация из двух комнат, неизбежного леса и нескольких кустов. Скудное освещение, при котором нужно было накладывать на лицо слои красок, чтобы его изменить, а актрисе – изводить целые банки самодельных белил, румян и губной помады”. В начале 30-х гг. в зрительном зале устраивается галерея и кресла, где, вместе с партером, могло поместиться 150 зрителей.
Начиная с 1836 года, в Кишинев проложили маршрут русские труппы. Бывший на представлении некой комедии путешественник в конце 30-х гг. отмечал “преусердную” игру актеров, награждаемую признательной публикой частыми аплодисментами, “но еще чаще – шумным хохотом при каждой двусмысленной выходке. (…) В театре находился молодой гвардейский офицер Молдавского господаря, весь залитый в золоте. Зная по-русски, он внимательно следил за представлением и нередко делал своей, очень миленькой соседке замечания, разумеется, по-французски, сравнивая здешних актеров с французской труппой, играющей в Яссах. Замечания эти не были слишком неблагоприятны для кишиневских артистов”. Гастролировали в Кишиневе и иностранные оперные труппы. Удовольствие от пения любимых исполнителей выражалось, “кроме грубого стуча-ния палками и неистовыми “браво”, самыми нежными и упоительными “фоарте бине, пре бине”.
В конце 40-х гг. в течение трех лет в городе находилась одна из лучших провинциальных трупп князя-мецената П. И. Гагарина, пользовавшаяся огромным успехом у зрителей. Театральное помещение в доме Крупенского князем было заново переустроено. Водевильный репертуар, чрезвы-чайно популярный в то время, прекрасные исполнители вызвали у кишиневцев “страсть к театру”, способствуя привлечению к нему новой публики. Современники утверждали, что с момента гагари некой антрепризы, театр в Кишиневе “сделался необходимостью”. А в 50-е годы уже и городские власти ощущают “недостаток постоянного театра”. Но, поскольку у города театрального здания не имелось, антрепренерам приходилось нанимать помещение в том же доме Крупенского, причем по цене “несоразмерной с доходами”. Это являлось главной причиной финансового краха множества перебывавших здесь трупп.
С театром в доме Крупенского связан и редкий случай местного меценатства. В начале 50-х гг. помещики Прункул и Зилоти, намереваясь создать “безвыездную труппу”, арендовали театральное помещение. Они обновили декорации, костюмы, меблировку, выписали оркестр из Одессы, словом, вложили немало средств в свое начинание. Однако, труппа просуществовала лишь сезон. Ее остатки вошли в труппу Соколова, нанимавшего помещение в доме городского головы Минкова. По видимому, на театральном предприятии Прункула-Зило-ти закончились представления в доме Крупенского. По крайней мере, кишиневский адрес-календарь на 1862 г. указывает лишь один театральный адрес – дом Минкова.
В особняке Тудора Крупенского, после внезапной смерти его в 1842 году, поселилась, вернувшаяся в том же году из Москвы вместе с детьми, жена его. Смарагда, урожденная княжна Морузи. Она была дочерью трагически погибшего князя Димитрия Морузи, принимавшего деятельное участие в подписании Бухарестского мирного трактата. Семейство Морузи, боясь преследования со стороны турецких властей, вынуждено было искать убежище в России. В Петербурге Смарагда вышла замуж за Тудора Крупенского. В кишиневском ее доме, по воспоминаниям ее внука, “бывала вся знать”, а вечера и балы “отличались многолюдством и роскошью”.
В конце XIX века особняк был перестроен. Главный фасад увенчался фронтоном с лепным изображением фамильного герба Крупенских. В доме было 15 комнат и два выхода – на улицу и во двор. Здесь проживала до самой своей смерти, наступившей в 1925 году, дочь Тудора Крупенского, княгиня Ефросиния Федоровна Вяземская; баснословно богатая, она построила на собственные средства церковь для женской гимназии и здание для богадельни в Кишиневе.
Ольга ГАРУСОВА,
Владимир ТАРНАКИН
Chișinău, orașul meu 