Культурный потенциал столицы любого государства формируют яркие, одаренные личности. Наш сегодняшний герой один из самых известных композиторов страны, представитель одной из самых знаменитых творческих династий, художественный руководитель Национальной филармонии, а ещё потомственный кишиневец, семье которого пришлось на себе пережить груз многих исторических катаклизмов 20-го века.
Самый первый «кишинёвский кадр», который запечатлела моя память – это аллея проспекта Молодёжи, по которой мы с папой, мамой и братом любили прогуливаться по выходным. Аллея была невероятно уютной, огороженной высокими, красиво подстриженными кустарниками. Мы шли вниз до моста, смотрели там на поезда, любовались рекой. Бык был полноводным, волнистым водоёмом, ни у кого не поворачивался язык тогда сказать про него – «речушка» или «ручей». Хорошо помню небольшой Ильинский рынок, куда мы с мамой ходили за продуктами – он находился где-то в районе Экономической Академии. Там же проходила трамвайная линия. 60-е годы для нашей семьи выдались по-настоящему счастливыми – и я очень долго не знал, что происходило до этого периода и при каких обстоятельствах и где именно познакомились мои родители.
Папа и мама родились и выросли в Кишинёве, но суждено им было встретиться не в родном городе, а в одном из посёлков для ссыльных переселенцев Кемеровский области. В июле 1949 года из Кишинева и других городов Молдавии были депортированы в Сибирь более 35 тыс. человек, среди них – и семьи моих родителей. Мой дедушка по отцу – Георгий Васильевич Стырча был известным человеком, руководил музыкальным хором, работал в Министерстве труда. Ему припомнили, что в 1918 году, он руководил канцелярией «Сфатул Цэрий», принявший решение об объединении с Румынией. Когда дедушку пришли арестовывать, к нему в обеденный перерыв между занятиями в Консерватории совершенно случайно зашёл мой отец – Алексей Стырча. Изначально он в списке ссыльных не значился, но его имя вписали туда ручкой и отправили со всеми на вокзал.
Мою маму звали Гохарал Ктоянц. Ее отец, мой дедушка – Карабет Ованесович был армянином, он эмигрировал из Армении в Бессарабию ещё в начале 20-го века. Женился здесь на молдаванке – Иоанне Триколич. Жили они зажиточно, держали пекарню в районе Красной Мельницы. Из-за классового несоответствия они подлежали высылке из Кишинева. В Сибири родители провели шесть лет – с 1949 по 1955 год. Вернувшись на родину каждый по отдельности, они нашли друг друга и вскоре поженились. Я родился в 1959 году. Сам факт их депортации, в семье при нас детях никогда не обсуждался, за столом я никогда не слышал политических анекдотов. Всё старались сглаживать, опасаясь пострадать вновь. Примечательно, что мои родители будучи румыноговорящими, разговаривали со мной на русском, на родном языке я заговорил, лишь тогда, когда поступил в 1-й молдавский класс музыкальной школы имени Коки.
В 1937 году папа уехал в Бухарест, где закончил юридический факультет университета. Потом продолжил учебу в Королевской Академии музыки, по классу вокала у знаменитой Лидии Липковской. После войны вернулся к дедушке в Кишинёв и доучивался уже здесь. В Сибири первое время отцу пришлось работать в шахте, по колено в воде. Но везде есть хорошие люди, распознав его музыкальный талант, кто-то помог папе перейти в художественную самодеятельность, что тогда помогло ему выжить. По возвращению из ссылки в Кишинёв карьера Алексея Стырчи пошла в гору – он стал преподавать в музыкальном училище, выступать с концертами, был избран ответственным секретарем Союза композиторов. Его приглашали на радио и ТВ, помню как в Парке Победы (ныне парк Кафедрального собора), ещё на черно-белую плёнку снимали телевизионный фильм об отце. Именно он был первым исполнителем партии Евгения Онегина в Кишиневе, которую ему доверил Давид Гершфельд, руководившей оперной студией при театре Пушкина.
Очевидно, что при таком раскладе у нас с братом совершенно не было шанса не стать музыкантами. Учиться игре на фортепиано я начал очень рано. Мне — хулиганистому и неусидчивому ребёнку, любившему погонять во дворе в футбол, было непросто ежедневно заниматься на инструменте, разучивая гаммы, но папа строго следил за всем этим.
Помню его студентов – молодого Михаила Мунтян, Бориса Материнко, которые, обучаясь у отца камерному пению, частенько заглядывали к нам домой. Нередкими нашими гостями были композиторы Злата Ткач, Василий Загорский, художники Глебус Саинчук, Валентина Русу-Чобану и многие другие люди искусства. Собираясь вместе они много говорили о музыке, много слушали ее на нашем огромном, очень передовом для того времени, магнитофоне.
Это был совершенно иной уровень культурного Кишинева, другой масштаб личностей. Это были очень воспитанные, тактичные, блестяще образованные люди, без спеси и высокомерия, уважающие себя и других, понимающие, что такое настоящие ценности и невольно соответсвующие некоему «кодексу» кишиневцев.
Совершенно другим был и сам Кишинёв. Живя в центре города, на углу Ленина и Бендерской, я учился в музыкальной школе на Рышкановке. Возвращаясь доезжал на троллейбусе до Пушкина и до самого дома шёл по проспекту Ленина, нынешнему Штефан чел Маре пешком, причём в любую погоду. Мне это дико нравилось, потому что было безумно интересно. По дороге можно было прочитать филармонические и кино афиши, поглазеть на сувенирные витрины, зайти в книжные магазины. Я проходил небольшое расстояние, но получал много полезных и приятных впечатлений. Не было нагромождения офисов и ресторанов, аляповатых вывесок, того, что мы наблюдаем сегодня. Кишинёв утратил свой шарм, сейчас в городе очень много «пришлого» населения, которые привнесли в его уклад несвойственные этому месту явления – что-то схапануть, захватить, урвать, пристроить. К сожалению, в настоящее время перечёркиваются какие-то незыблемые вещи в музыке, живописи, молодёжь не уступает место старшим в транспорте, не читает книг. Недавно ехал в такси, за рулем которого был молодой парень, я попросил остановиться у оперного театра, он меня удивленно спросил, а что это такое? Иногда, мне кажется, что подрастающему поколению кроме мобильного телефона и английского языка, вообще ничего не интересно.
Много моих коллег-музыкантов уехало из Кишинева. Я никогда не хотел покидать город навсегда, мне часто поступали предложения поработать за границей, но обстоятельства всегда складывались так, что я все равно оставался дома. Кишинёв как будто не хотел отпускать меня. Я закончил наш Институт искусств как пианист, затем нашу Консерваторию как композитор. В Москве учился в аспирантуре при Московской Консерватории, затем на два года уезжал в Израиль на стажировку по современной музыке к знаменитому профессору Марку Копытману. В общей сложности своей профессии я учился 16 лет. За всю карьеру написал более 500 песен – десять из них о Кишиневе. Моя песня «Oda Chisinaului» на слова Григоре Виеру исполнялась на площади Великого Национального Собрания в 1991 году, когда была принята Декларация о Независимости. Сейчас эта песня в репертуаре певицы Кэтэлины Русу.
Пожар в Национальной Филармонии, случившийся 24 сентября 2020 года я не осознал до сих пор. Отказываюсь верить, что легендарного зала, где выступали величайшие деятели мировой культуры – Святослав Рихтер, Давид Ойстрах, Мария Биешу, капелла «Дойна», ансамбль «Жок» – больше нет. Все произошло на моих глазах, буквально за несколько часов. Это огромная потеря для всего молдавского музыкального искусства. Я очень надеюсь, что у наших политиков хватит воли это понять и как можно быстрее начать восстанавливать здание. И подойти к этому очень ответственно и основательно – увеличить количество репетиционных залов, гримерных, модернизировать техническое оснащение, построить большую парковку. Филармония была самой активной концертной площадкой Молдовы и страна не имеет морального права ее терять.
Кишинёв – город с богатой историей, с большим и очень самобытным культурным прошлым. Но сейчас принято считать, что все, что было раньше это плохо. Такое утверждение в корне не верно. Было много страшных моментов, через которые прошла моя семья, но было и много хорошего, что мы должны были сохранить. Очень хочется верить, что когда-нибудь мы как нация станем взрослее и научимся извлекать правильные исторические уроки.
Фотографии взяты из семейного альбома семьи Стырча
Подготовила Наталья Шмургун, Secția „Memoria Chișinăului”.
Chișinău, orașul meu 